Чайка навечно на перекресте, На перекрестке силы с бессильем
Но тут случилось страшное. Свет начал меркнуть, и показалось мне ,что кто-то оградил Древа стеной, и накрыл сверху покрывалом, ибо стало сперва сумрачно, а затем темно.ага ,и смешная надежда не только персонажа, но и игрока: а вдруг на самом деле Деревья живы? Может, их только в котел поставили и крышкой накрыли? читать дальшеИ в темноте все мы устремились к Древам, и ужас объял нас на подходе к Деревьям Эленве вырвалась из рук Лиссиэль и Турукано и побежела вперед, и тут началось…. Когда же поняли мы, что произошло, только плач и стоны были слышны вокруг. Когда я опомнилась, я рыдала у корней погибших древ, а рядом была Лиссиэль ,и они гладила меня по голове и говорила что-то о звездах, эстель и о том ,что валар что-нибудь сделают, что у Куйвиэенен эльдар жили при свете звезд, и свет в Амане будет восстановлен Ника, оказывается, довольно долго там торчала рядом со мной, а я ничего не замечала, в горе оплакивая Деревья. И тогда валар обратились к Феанаро, прося его отдать Сильмарили ,чтобы воскресить деревья, ибо свет Древ был заключен в тех камнях.И- опять надежда, что все может вернуться! Долго думал Феанаро, и отказом ответил он Йаванне Кементари, и еще горше стало мне, хотя казалось ,что все страшное уже случилось. И поверила я Лиссиэль, и стала утешать Алатэль ,что тоже рыдала у корней древ, и Эльдар собирались вместе, и соединяли руки, ища поддержку друг в друге просто свет звезд действительно вселял уверенность, они как-то ярче стали, и нас было много, и все были в игре.
А потом явились сыновья Феанаро и принесли весть о гибели короля нолдор в Форменоссэ, и страшен стал Феанаро, и Морготом, черным врагом мира нарек он убийцу отца своего, и слово это, moringotho, зазвучало на устах эльдар. И нолдор отправились хоронить своего короля, но я ослабела от горя, и супруг мой, Турукано, вел меня словно ребенка, бережно и нежно, и долго добирались мы до Форменоссэ, едва успев проститься с королем ага, потому что не понесусь же я за толпой в Форменос, который неизвестно где, и действительн обыло тяжело идти хоронить короля после того ,что только что было у Древ, потому мы и приползли с Тургоном туда, когда все уже почти закончилось. Зато у нас был проникновенный разговор по дороге, когда муж бережно поддерживал Эленве, ведя ее по темным тропам полигона. И подумала я, что страшное еще ждет всех нас, и сказал мужу своему, и слова мои оправдались и фигово же стало мне от того ,что такие пророчества сбываются! Когда я это говорила, совершенно не думала, что говрю почти по Сильму.
Вернувшись же в Тирион, нолдор собрались на главной площади, Поклялся тогда Феанаро вернуть сильмарили и отомстить за отца, и сыновья его страшной клятвой поклялись вслед за ним а Эленве уронила фонарь и зажала уши, когда оин клялись, потмоу что жутью веяло от их клятвы. А тут еще под ухом раздались приглушенные рыдания Лиссиэль – очень в тему, кстати – так вообще плохо стало.. и объявил Нолофинве, что не признает брата своего королем над всеми нолдор, но последует за ним в Эндорэ, что бы ни случилось, потому что говорил об этом ранее. Ибо также хотел он отомстить за отца, но не винил валар в том, что случилось и не хотел возвращать сотворенные его братом камни. Я же не видела смысле в походе в Эндорэ, ибо следовали Эльдар остаться в Амане, залечить раны земли этой, и не хотелось мне удаляться от владык Арды. Но больно было бы мне видеть место, где росли раньше столь дорогие моему сердцу Древа и знать, что никогда их свет больше не воссияет над Ардой хотя вряд ли именно это погнало настоящую Эленве из Амана. И помнила я, что до этого еще дали мы с мужем слово отцу его Нолофинвэ, что последуем за ним ,куда бы он ни повел нас. Нолофинвэ же дал слово брату своему, что будет следовать за ним. Так наш исход из Амана был решен.
Когда собрались мы, Феанаро и те, кто последовал за ним, были уже далеко впереди, и, дойдя до гаваней, мы узнали ,что телери отказались дать свои корабли для отплытия в Эндорэ. И вскоре шум и страшные крики услышали мы, и подумали, что Моргот вернулся, ибо всего теперь могли мы ожидать. Но страшнее оказалось то, что мы узнали: феаноринги напали на телери, и пролилась кровь. как одухотворенно кричала Эарвен, прося заступиться за ее родичей! И я бросилась вперед, хотя муж мой удерживал меня, боясь за меня, и пыталась спасти тех, кто был еще жив, не видя, нолдо или телеро передо мной, и некоторых я смогла спасти, но многие были мертвы, и лица их навеки стоят перед моими глазами. И феанориони сели на корабли телери, мы же отправились по берегу, но вестник Намо нагнал нас и многие горести предрек нам, и призвал вернуться и покаяться. И лорд Арафинве презрел поход и повернул назад, ибо чиста была его совесть перед телери, и больно было ему идти вперед с тем, кто пролил кровь родичей жены его. Тогда поняли мы, что не суждено нам уже вернуться назад, ибо никогда не сможем мы жить рядом с теми, чью кровь пролили многие из нас этой ночью, ведь, хотя муж мой и не брал в руки меча, но брат его Финдекано участвовал в резне, и ранен был перевязывать Финдекано Никиным полотенцем, через доспех, рвать это полотенце на месте, давать ему пить воображаемую воду из шлема – это было страшно, и почему-то выбивающие из роли. Кровь телери на моих одеждах и руках жгла меня, и я поняла ,что не смогу смотреть на валар теперь ,когда горящие гавани застилают все перед моими глазами.опять же, я далеко не уверена, что стыд мог помешать Эленве вернуться, но по игре они с Турукано мало говорили о любви – не сложилось как-то – и мне нужна была еще какая-то мотивация для ухода Но Лиссиэль, моя подруга, ушла вместе с Арафинве, и, как прежде, еще в Тирионе прощаясь с Амариэ, которая решилась не оставлять Аман, почувствовала я, что никогда более не суждено нам встретиться спасибо, блин, засадила кактус напоследок!.
Но слишком мало оказалось кораблей, и первым отплыл на них Феанаро с теми, кто был верен ему, и обещал прислать их за нами, и мы разбили лагерь, ожидая его, но вскоре восток озарился пламенем, и мы поняли, что это горят корабли, и увидели фигуру Феанаро, и рядом – шестерых (почему шестерых?) его сыновей. И поняли мы , что преданы. Олорин нам очень красиво все это описал – красиво и страшно, и верно.
А потом явились сыновья Феанаро и принесли весть о гибели короля нолдор в Форменоссэ, и страшен стал Феанаро, и Морготом, черным врагом мира нарек он убийцу отца своего, и слово это, moringotho, зазвучало на устах эльдар. И нолдор отправились хоронить своего короля, но я ослабела от горя, и супруг мой, Турукано, вел меня словно ребенка, бережно и нежно, и долго добирались мы до Форменоссэ, едва успев проститься с королем ага, потому что не понесусь же я за толпой в Форменос, который неизвестно где, и действительн обыло тяжело идти хоронить короля после того ,что только что было у Древ, потому мы и приползли с Тургоном туда, когда все уже почти закончилось. Зато у нас был проникновенный разговор по дороге, когда муж бережно поддерживал Эленве, ведя ее по темным тропам полигона. И подумала я, что страшное еще ждет всех нас, и сказал мужу своему, и слова мои оправдались и фигово же стало мне от того ,что такие пророчества сбываются! Когда я это говорила, совершенно не думала, что говрю почти по Сильму.
Вернувшись же в Тирион, нолдор собрались на главной площади, Поклялся тогда Феанаро вернуть сильмарили и отомстить за отца, и сыновья его страшной клятвой поклялись вслед за ним а Эленве уронила фонарь и зажала уши, когда оин клялись, потмоу что жутью веяло от их клятвы. А тут еще под ухом раздались приглушенные рыдания Лиссиэль – очень в тему, кстати – так вообще плохо стало.. и объявил Нолофинве, что не признает брата своего королем над всеми нолдор, но последует за ним в Эндорэ, что бы ни случилось, потому что говорил об этом ранее. Ибо также хотел он отомстить за отца, но не винил валар в том, что случилось и не хотел возвращать сотворенные его братом камни. Я же не видела смысле в походе в Эндорэ, ибо следовали Эльдар остаться в Амане, залечить раны земли этой, и не хотелось мне удаляться от владык Арды. Но больно было бы мне видеть место, где росли раньше столь дорогие моему сердцу Древа и знать, что никогда их свет больше не воссияет над Ардой хотя вряд ли именно это погнало настоящую Эленве из Амана. И помнила я, что до этого еще дали мы с мужем слово отцу его Нолофинвэ, что последуем за ним ,куда бы он ни повел нас. Нолофинвэ же дал слово брату своему, что будет следовать за ним. Так наш исход из Амана был решен.
Когда собрались мы, Феанаро и те, кто последовал за ним, были уже далеко впереди, и, дойдя до гаваней, мы узнали ,что телери отказались дать свои корабли для отплытия в Эндорэ. И вскоре шум и страшные крики услышали мы, и подумали, что Моргот вернулся, ибо всего теперь могли мы ожидать. Но страшнее оказалось то, что мы узнали: феаноринги напали на телери, и пролилась кровь. как одухотворенно кричала Эарвен, прося заступиться за ее родичей! И я бросилась вперед, хотя муж мой удерживал меня, боясь за меня, и пыталась спасти тех, кто был еще жив, не видя, нолдо или телеро передо мной, и некоторых я смогла спасти, но многие были мертвы, и лица их навеки стоят перед моими глазами. И феанориони сели на корабли телери, мы же отправились по берегу, но вестник Намо нагнал нас и многие горести предрек нам, и призвал вернуться и покаяться. И лорд Арафинве презрел поход и повернул назад, ибо чиста была его совесть перед телери, и больно было ему идти вперед с тем, кто пролил кровь родичей жены его. Тогда поняли мы, что не суждено нам уже вернуться назад, ибо никогда не сможем мы жить рядом с теми, чью кровь пролили многие из нас этой ночью, ведь, хотя муж мой и не брал в руки меча, но брат его Финдекано участвовал в резне, и ранен был перевязывать Финдекано Никиным полотенцем, через доспех, рвать это полотенце на месте, давать ему пить воображаемую воду из шлема – это было страшно, и почему-то выбивающие из роли. Кровь телери на моих одеждах и руках жгла меня, и я поняла ,что не смогу смотреть на валар теперь ,когда горящие гавани застилают все перед моими глазами.опять же, я далеко не уверена, что стыд мог помешать Эленве вернуться, но по игре они с Турукано мало говорили о любви – не сложилось как-то – и мне нужна была еще какая-то мотивация для ухода Но Лиссиэль, моя подруга, ушла вместе с Арафинве, и, как прежде, еще в Тирионе прощаясь с Амариэ, которая решилась не оставлять Аман, почувствовала я, что никогда более не суждено нам встретиться спасибо, блин, засадила кактус напоследок!.
Но слишком мало оказалось кораблей, и первым отплыл на них Феанаро с теми, кто был верен ему, и обещал прислать их за нами, и мы разбили лагерь, ожидая его, но вскоре восток озарился пламенем, и мы поняли, что это горят корабли, и увидели фигуру Феанаро, и рядом – шестерых (почему шестерых?) его сыновей. И поняли мы , что преданы. Олорин нам очень красиво все это описал – красиво и страшно, и верно.